(no subject)
В энциклопедии "Что такое? Кто такой?" издания тысяча девятьсот шестьдесят дремучего года статья об Антуане Лавуазье завершалась пассажем: "Но вот как иногда бывает в жизни: истинно великий учёный, революционер в науке, Лавуазье был необыкновенно жадным и хищным дельцом. Свои огромные богатства он умножал с той же энергией, с какой делал научные открытия. При этом без угрызений совести он разорял и сотни людей. И в годы Великой французской революции вместе с другими богачами судьи революционного трибунала приговорили к смертной казни и Лавуазье".
Когда я это читала, мне было то ли шесть, то ли семь. Антисоветские настроения, царившие вокруг, наложили свой отпечаток и на меня: я сделала вывод, что в "старорежимной" энциклопедии наврали. Я в те годы уже прочла "Моцарта и Сальери", и максиму про гения и злодейство воспринимала как непреложную истину. Затем, лет в двенадцать, я искренне полагала, что ничего плохого Лавуазье не делал (подумаешь - в налоговой службе работал!), а потом просто под горячую руку попал. И мне было страшно жалко его. А когда я уже училась в универе, и обучение моё уже ползло к диплому, на слуху у всех появилось слово "коллектор". И когда до меня дошло, что такое, по сути, "генеральный откупщик", всё встало на свои места.
Когда я это читала, мне было то ли шесть, то ли семь. Антисоветские настроения, царившие вокруг, наложили свой отпечаток и на меня: я сделала вывод, что в "старорежимной" энциклопедии наврали. Я в те годы уже прочла "Моцарта и Сальери", и максиму про гения и злодейство воспринимала как непреложную истину. Затем, лет в двенадцать, я искренне полагала, что ничего плохого Лавуазье не делал (подумаешь - в налоговой службе работал!), а потом просто под горячую руку попал. И мне было страшно жалко его. А когда я уже училась в универе, и обучение моё уже ползло к диплому, на слуху у всех появилось слово "коллектор". И когда до меня дошло, что такое, по сути, "генеральный откупщик", всё встало на свои места.